Неточные совпадения
Грушницкий стоял передо мною, опустив глаза, в сильном волнении. Но борьба совести с самолюбием была непродолжительна. Драгунский капитан, сидевший возле него, толкнул его
локтем; он вздрогнул и быстро отвечал мне, не
поднимая глаз...
Совершенно бессознательно я схватил ее руку в коротеньких рукавчиках за
локоть и припал к ней губами. Катенька, верно, удивилась этому поступку и отдернула руку: этим движеньем она толкнула сломанный стул, стоявший в чулане. Гриша
поднял голову, тихо оглянулся и, читая молитвы, стал крестить все углы. Мы с шумом и шепотом выбежали из чулана.
Выговорив самое главное, девушка повернула голову, робко посмотрев на старика. Лонгрен сидел понурясь, сцепив пальцы рук между колен, на которые оперся
локтями. Чувствуя взгляд, он
поднял голову и вздохнул. Поборов тяжелое настроение, девушка подбежала к нему, устроилась сидеть рядом и, продев свою легкую руку под кожаный рукав его куртки, смеясь и заглядывая отцу снизу в лицо, продолжала с деланым оживлением...
А когда
подняли ее тяжелое стекло, старый китаец не торопясь освободил из рукава руку, рукав как будто сам, своею силой, взъехал к
локтю, тонкие, когтистые пальцы старческой, железной руки опустились в витрину, сковырнули с белой пластинки мрамора большой кристалл изумруда, гордость павильона, Ли Хунг-чанг
поднял камень на уровень своего глаза, перенес его к другому и, чуть заметно кивнув головой, спрятал руку с камнем в рукав.
Самгин внимательно наблюдал, сидя в углу на кушетке и пережевывая хлеб с ветчиной. Он видел, что Макаров ведет себя, как хозяин в доме, взял с рояля свечу, зажег ее, спросил у Дуняши бумаги и чернил и ушел с нею. Алина, покашливая, глубоко вздыхала, как будто
поднимала и не могла
поднять какие-то тяжести. Поставив
локти на стол, опираясь скулами на ладони, она спрашивала Судакова...
Макаров
поднял фуражку, положил ее на колено и прижал
локтем и снова опустил голову, додумывая что-то.
Ничего особенного я не вижу на дворе, но от этих толчков
локтем и от кратких слов всё видимое кажется особо значительным, всё крепко запоминается. Вот по двору бежит кошка, остановилась перед светлой лужей и, глядя на свое отражение,
подняла мягкую лапу, точно ударить хочет его, — Хорошее Дело говорит тихонько...
Русая головища нагнулась, бесцеремонно
подняла за
локти красивую даму и подвела ее к маркизе.
Пожимая руки, он оттопыривал вперед
локоть и так высоко
подымал его, что кисть оказывалась гораздо ниже.
Вдруг в глазах моих свершилось невероятное дело: отец внезапно
поднял хлыст, которым сбивал пыль с полы своего сюртука, — и послышался резкий удар по этой обнаженной до
локтя руке.
I
подняла голову, оперлась на
локоть. По углам губ — две длинные, резкие линии — и темный угол поднятых бровей: крест.
Лиза вдруг побледнела, вскрикнула, ахнула и бросилась за решетку. Тут произошла быстрая, истерическая сцена: она изо всех сил стала
подымать Маврикия Николаевича с колен, дергая его обеими руками за
локоть.
Протопоп
поднял ногу на ступицу и взялся рукою за грядку, в это время квартальный подхватил его под
локоть снизу, а чиновник потянул за другую руку вверх… Старик гадливо вздрогнул, и голова его заходила на шее, как у куклы на проволочной пружине.
— Выпроваживаешь! — сказала Людмила. Схватила его за руку и
подняла рукав выше
локтя.
Он боком подходил к столу, облокачивался на него
локтями, просовывал между своими черными, заскорузлыми, несгибающимися пальцами перо и спрашивал меня,
подняв кверху брови...
— Спасибо тебе за ласковое, доброе твое слово. Пошли тебе создатель благословение в детках твоих! — промолвил дедушка Кондратий,
подымая глаза на Василия, но тотчас же переводя их на дочь, которая сидела, прислонясь
локтями в борт челнока, и, склонив лицо к воде, старалась подавить рыдания.
Она оделась, но прежде забежала к Зине, чтоб сообщить ей, в главных чертах, свое решение и некоторые инструкции. Но Зина не могла ее слушать. Она лежала в постели, лицом в подушках; она обливалась слезами и рвала свои длинные, чудные волосы своими белыми руками, обнаженными до
локтей. Изредка вздрагивала она, как будто холод в одно мгновение проходил по всем ее членам. Марья Александровна начала было говорить, но Зина не
подняла даже и головы.
Подняв хозяина за
локоть, Тихон повёл его в сад.
Вонмигласов
поднимает колени до
локтей, шевелит пальцами, выпучивает глаза, прерывисто дышит… На багровом лице его выступает пот, на глазах слезы. Курятин сопит, топчется перед дьячком и тянет. Проходят мучительнейшие полминуты — и щипцы срываются с зуба. Дьячок вскакивает и лезет пальцами в рот. Во рту нащупывает он зуб на старом месте.
Она
поднимает кверху маленькие темные руки, и широкие рукава легко скользят вниз, к плечам, обнажая ее
локти, у которых такой тонкий и круглый девический рисунок.
На свадебном обеде мать моя была одною из почетнейших гостей, но мне лично живо помнится этот обед потому, что в ряду тесно сдвинутых стульев пришлось сидеть между большими, и очень хотелось полакомиться прекрасно зарумяненными дупелями; но так как
локтей поднять было невозможно, то у меня не хватило силы резать жаркое, и я напрасно щипал вилкой небольшие пряди мяса, которые удавалось оторвать.
Фигура человека, таким мрачным пятном ворвавшаяся сюда, теперь стушевалась, будто слившись с этою природой. И душа человека тоже начала с нею сливаться. Прошка полежал несколько минут, закрыв лицо согнутыми в
локтях руками. Потом он открыл глаза и,
подняв голову, посмотрел на пруд, на лодки, которые опять мерно покачивались на синих струях, разводя вокруг себя серебристые круги; на листья, которые дрожали над ним в тонкой синеве воздуха, прислушался к чему-то, и вдруг легкая улыбка подернула его щеки.
Вот однажды пробиралась она по двору, осторожно
поднимая на растопыренных пальцах накрахмаленную барынину кофту… кто-то вдруг сильно схватил ее за
локоть; она обернулась и так и вскрикнула: за ней стоял Герасим.
Тело потянуло в себя со свистом воздух и задвигалось. Дюковский толкнул его
локтем. Оно
подняло вверх руки, потянулось и приподняло голову.
— Каков? он у меня сувенир просил, — сказала она приятельнице, — только ничего ему не бу-у-у-дет, — пропела она последнее слово и
подняла один палец в лайковой, до
локтя высокой перчатке…
Тогда я схватил ее за руки,
поднял с места, потом положил ей свои
локти на плечи и изо всех сил надавил вниз.
Что не могу
поднять меча,
Что на руках моих, с плеча
Омытых кровью до
локтейЗлодеев родины моей,
Ни капли крови нет твоей!»
— «Старик! о прежнем позабудь…
Страдальческая наружность бедняка, возбуждавшая невольное сочувствие, успокоила мало-помалу Марью Петровну. Она нагнулась и сделала шаг вперед. Старик, узнав в ней тотчас же барыню, хотел было привстать; но усилие его оказалось бесполезным, и он снова опустился на
локоть.
Подняв дрожащую руку на грудь, он устремил на нее мутные глаза свои и сказал с сильною одышкою...
Первым моим побуждением было бежать в башню к Гуль-Гуль, рассказать ей все и просить помощи. Но пока я намеревалась исполнить это, кто-то сзади сильно сжал мои
локти,
поднял на плечи и понес. Разумеется, это была Мариам.
— Почему надо? —
поднял брови батюшка. Паша Канарейкина подтолкнула
локтем свою соседку Глашу Ярову, и обе фыркнули, прикрыв рты руками.
— Она! Как есть она! — вихрем проносилось в голове девочки. И радостная слезинка повисла на ее реснице. За ней другая, третья… Выступили и покатились крупные градины их по заалевшемуся от волнения личику. Слезы мешали смотреть… Застилали туманом от Дуни милое зрелище родной сердцу картины… Вот она
подняла руку, чтобы смахнуть досадливые слезинки… и вдруг что-то задела
локтем неловкая ручонка… Это «что-то» зашаталось, зашумело и с сухим треском поваленного дерева тяжело грохнулось на пол.
Сергей, все так же
подняв брови, с выжидающею усмешкою глядел на Варвару Васильевну — и вдруг быстро двинул
локтем. Осколки стекла со звоном посыпались за окно. Сырой ветер бешено ворвался в комнату. Пламя лампы мигнуло и длинным, коптящим языком забилось в стекле.
Катя замолчала. Ей хотелось продолжать разговор в прежнем созвучном тоне, но настроенность у обоих исчезла. Она огорченно опустила голову. И оттого, что она не возражала, что на девической щеке чернели запекшиеся царапины от револьвера, Леониду сделалось стыдно, и опять она стала ему близка и мила. Он
поднял брови, почесал в затылке, дружественно просунул руку под ее
локоть и смущенно сказал...
Рядом с Верою, с ногами на нарах, сидел высокий мужчина в кожаных болгарских туфлях-пасталах, — сидел, упершись
локтями в колени и положив голову на руки. Вера осторожно положила ему ладонь на плечо. Он
поднял голову и чуждо оглядел ее прекрасными черными глазами.
Ему было себя ужасно жаль. Не он виноват, а проклятое время. Дворяне несут крест… Теперь надумали
поднимать сословие… Поздно
локти кусать. Нельзя уже остановить всеобщее разорение. Ничего другого и не остается, как хапать, производить растраты и подлоги. Только он, простофиля, соблюдал себя и дожил до того, что не может заплатить процентов и рискует потерять две прекрасные вотчины ни за понюшку табаку!
Он мигнуть не успел, я уж летел вниз. Не удержался на ногах, упал, расшиб себе
локоть. Миша в ужасе бросился ко мне, стал меня
поднимать и сконфуженно повторял...
Но музыкант не вставал. Гости замолчали, даже фортепьяно перестало играть, и Делесов с хозяйкой первые подбежали к упавшему. Он лежал на
локте и тускло смотрел в землю. Когда его
подняли и посадили на стул, он откинул быстрым движением костлявой руки волосы со лба и стал улыбаться, ничего не отвечая на вопросы.
Однако укорот ему тут барыня сделала. Посадила с собой рядом за стол, по другую руку — ротный. Прикрутила малого на короткую цепочку. Сама его в бок
локтем, каблуком на мозоль давит, глаза зеленые, того и гляди пополам перекусит. Ротный его про здоровье спрашивает, насчет заблуждающей почки, а он, словно за чуб его бес
поднял, вскочил да гаркнул по-солдатски...
— Они, — говорит, — дезертиры и шпионы, они бежали с поля и хотели нас выдать: за это их должно повесить. Снимите с двух фурманок вожжи,
поднимите вверх дышла и замотайте их крепко у передков, чтобы дышла не качались. Вот так… Теперь хорошо… Так велит старый обозный обычай. Теперь кто желает быть палачом?.. А?.. Никто? Прекрасно! Ничего не значит. Мы узнаем сейчас, кто будет палач. Это сейчас будет показано. Пусть каждый из вас закачает себе рукав выше
локтя. Вот так!.. Теперь раскройте один мешок с овсом.
Борька
поднял руку Исанки и короткими поцелуями целовал в мягкий сгиб
локтя. Исанка вдруг быстро повела плечами и выпрямилась.
Более часа водный океан из воздуха переливался страшным потоком на землю; но едва стало тише, Зенон встал,
поднял под
локти бесчувственную Нефору, прислонил ее к камню и сам бросился на гребень горы.
Пусть плечо мое отпадет от спины моей и рука моя отломится от моего
локтя, если я
подниму ее на сего бедняка и на бедный род его!
В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки,
поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что-то: но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал
локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать.